terra_ira в Илья Глазунов. Попытка эпитафии.
Когда впервые мама привела меня на выставку Ильи Глазунова, мне было, наверное, лет 10. И до сих пор помню потрясение только от одной картины -- "Легенда о царевиче": лежит мальчик, рваная рана на горле, а сзади игрушка, тележка с лошадкой. И именно эта самая тележка и внушала самый ужас. Поразила меня и необычность картины. Я тогда не часто бывала в картинных галереях, а в церкви и вовсе никогда. Поэтому не понимала, что такое иконописный стиль. И сразу почувствовала, что на этой картине все как-то не так. Долго помнился образ царевича и яркие цвета картины, пока не был вытеснен новыми образами: репродукциями к Достоевскому. Это уже был конец 80-х, можно было купить альбом Глазунова. Сама ли купила или кто подарил -- не помню. Помню, что часами разглядывала Петербург Достоевского, Незнакомку, Неву и мосты над ней. Я влюбилась в глазуновский Петербург еще сильнее, чем была влюблена (всегда, с первой встречи) в Петербург настоящий.
А потом то ли в "Современнике", то ли еще где-то я нашла Воспоминания Ильи Сергеевича. И вот тут, помнится, я рыдала неостановимо, читая письма к умиравшей матери в блокадный Ленинград, к родным, спотыкаясь вместе с автором в холодном парадном дома, где все родные его умерли, прислушиваясь к тишине квартиры -- и вдруг бросившись бежать прочь.
В его родословной сплелись талантливейшие дворянские и крестьянские роды -- Глазуновых, Флугов, Прилуцких. Много славных людей они дали и до революции, и после. И люто ненавидели они большевиков и советскую власть. Именно потому, что любили Россию.
Тогда, в конце 80-х-начале 90-х, я поняла, за что так ненавидел Глазунова Союз Художников, почему стремились закрыть его выставки. Да хотя бы за одну только картину "За ваше здоровье!" Помните? стоит фронтовик -- один из тех "убогих", которых, как пел Галич "газетные полосы что ни день - то бесстыдными славят фанфарами!" --со стаканом "Горькой", а за спиной его плакаты, славящие доблестный труд, дружбу с Китаем и Великую партию. Весь наш интернациональный партком Союза художников цепенел от злобы, глядя на иконописные лики русских святых и крайне выразительные, обнажающие суть портреты тогдашних орденоносцев. Но Глазунов оказался не просто художником, он оказался воином, борцом. И не дал растоптать себя.
Сколько он сделал для России за свою жизнь? Это же уму не постижимо!
Он спас от уничтожения множество икон, объезжая села с заброшенными церквями, разрушенные монастыри. Возродил из пепла Академию живописи, ваяния и зодчества, собрал там лучших педагогов и выстроил учебу по дореволюционной методологии. Был одним из создателей ВООПиК, ему и еще нескольким неравнодушным деятелям культуры мы обязаны тем, что варварский Генплан реконструкции Москвы не был воплощен в жизнь.
Он воссоздавал роспись Большого Кремлевского Дворца и реконструировал 14-ый Корпус, а его ученики расписали новый храм Сретенского монастыря (совершенно волшебная роспись).
Наконец, будучи убежденным монархистом и сторонником сословного государственного устройства, он создал Музей русских сословий (я там еще не была, но обязательно схожу).
Да, и большую часть коллекции он оставил Москве, в созданных им собственной галерее и музее сословий.
Если честно, я бы сравнила Илью Сергеевича Глазунова с "птенцами гнезда Петрова" -- меценатами, основателями академий, дипломатами, промышленниками.
О таких говорят: государственный человек.
Конечно, в его творчестве не все равнозначно, не все бесспорно.
Но как мне безумно жаль, что больше он ничего не напишет.
А потом то ли в "Современнике", то ли еще где-то я нашла Воспоминания Ильи Сергеевича. И вот тут, помнится, я рыдала неостановимо, читая письма к умиравшей матери в блокадный Ленинград, к родным, спотыкаясь вместе с автором в холодном парадном дома, где все родные его умерли, прислушиваясь к тишине квартиры -- и вдруг бросившись бежать прочь.
В его родословной сплелись талантливейшие дворянские и крестьянские роды -- Глазуновых, Флугов, Прилуцких. Много славных людей они дали и до революции, и после. И люто ненавидели они большевиков и советскую власть. Именно потому, что любили Россию.
Тогда, в конце 80-х-начале 90-х, я поняла, за что так ненавидел Глазунова Союз Художников, почему стремились закрыть его выставки. Да хотя бы за одну только картину "За ваше здоровье!" Помните? стоит фронтовик -- один из тех "убогих", которых, как пел Галич "газетные полосы что ни день - то бесстыдными славят фанфарами!" --со стаканом "Горькой", а за спиной его плакаты, славящие доблестный труд, дружбу с Китаем и Великую партию. Весь наш интернациональный партком Союза художников цепенел от злобы, глядя на иконописные лики русских святых и крайне выразительные, обнажающие суть портреты тогдашних орденоносцев. Но Глазунов оказался не просто художником, он оказался воином, борцом. И не дал растоптать себя.
Сколько он сделал для России за свою жизнь? Это же уму не постижимо!
Он спас от уничтожения множество икон, объезжая села с заброшенными церквями, разрушенные монастыри. Возродил из пепла Академию живописи, ваяния и зодчества, собрал там лучших педагогов и выстроил учебу по дореволюционной методологии. Был одним из создателей ВООПиК, ему и еще нескольким неравнодушным деятелям культуры мы обязаны тем, что варварский Генплан реконструкции Москвы не был воплощен в жизнь.
Он воссоздавал роспись Большого Кремлевского Дворца и реконструировал 14-ый Корпус, а его ученики расписали новый храм Сретенского монастыря (совершенно волшебная роспись).
Наконец, будучи убежденным монархистом и сторонником сословного государственного устройства, он создал Музей русских сословий (я там еще не была, но обязательно схожу).
Да, и большую часть коллекции он оставил Москве, в созданных им собственной галерее и музее сословий.
Если честно, я бы сравнила Илью Сергеевича Глазунова с "птенцами гнезда Петрова" -- меценатами, основателями академий, дипломатами, промышленниками.
О таких говорят: государственный человек.
Конечно, в его творчестве не все равнозначно, не все бесспорно.
Но как мне безумно жаль, что больше он ничего не напишет.