Оригинал взят у
amsmolich в Боргоский сейм. О романтичной роли веера Ульрики Мёллерсверд в историиЕщё в ноябре мы с petite_nyctale решили, что поедем в субботу 13 декабря в Хельсинки на праздник святой Люсии. Сначала планировали ехать на ночном автобусе. Буквально за пару дней до поездки выяснилось, что рейс отменили. Прогноз на 13 декабря обещал погоду «хозяин собаку не выгонит». В Европе бушевал ураган столетия «Александра», который должен был на нас обрушиться снегами и ветрами аккурат 13 декабря. Я подумала, что не судьба, и попыталась вместо Люсии записаться на экскурсию в музей-квартиру Куинджи, что на Васильевском острове. Как назло эту экскурсию тоже почему-то отменили. Я пребывала в мрачном расположении духа, зато Нюкталь была бодра, весела и категорически настаивала на. В результате забронировали два места в маршрутке.
Утром за мной машина пришла в 5:30, через час заехали за Леной. Кроме нас в машине никого не было. Может быть все испугались погоды, или курса евро, или того и другого вместе. Вскоре нас накрыла «Александра». Ураганный ветер и снег стеной, видимость нулевая, куда едем - сами не знаем. Так ехали вслепую в снежной мгле почти два часа. В районе Кондратьева снег прекратился, ветер стал тише. В начале десятого были в Торфяновке, на границе пусто, хотя обычно по субботам в это время пробки.
Праздник Люсии должен был начаться в шесть вечера. Время у нас было достаточно, поэтому мы решили сначала заехать за спичками в Порвоо, немного погулять, зайти в местный музей, а потом уже скакать дальше в Хельсинки.
Приехали в Борго без четверти двенадцать по московскому времени, то есть в 10:45 по финскому. Вышли из маршрутки и увидели открыточно-иконный вид Борго, который называют романтическим, идиллическим, сказочным. Примерно таким вот пожароопасным хаотичным скопищем деревянных домишек я себе и представляла Ниен, что был на Охтинском мысу, на месте которого теперь Красногвардейская площадь .
Слева на горе увидели средневековый собор, в котором был отслужен молебен в честь открытия сейма (по-французски diète)
29 (15) марта 1809 года. Далее видна колокольня, в центре башенка ратуши, а справа двухэтажный красный дом бургомистра, в котором когда-то останавливался шведский Густав III, а потом наш Александр I Павлович, на переднем плане на берегу реки Борго знаменитые сараи:
Казалось бы, ну вот всё и посмотрели. Можно было бы и дальше ехать. Но нас принесло в идиллически-сказочный город за романтикой, нам хотелось обязательно увидеть знаменитый веер красавицы Ульрики Мёллерсверд, стрелой пронзивший некаменное сердце Александра I Павловича.
Мы спустились с холма Нясимяки и пошли вдоль речки в сторону моста… В честь нашего приезда, к сожалению, Александринский снег ещё не убрали, под ногами чавкала снежная каша, идти по булыжникам было скользко и неудобно, зато было тепло и безветренно. Мы самоотверженно двигались к нашей цели. Нам надо было перейти на другую сторону по старому средневековому мосту. Эта та самая средневековая «королевская» дорога, которая соединяла Ниен, Выборг и Або.
В марте 1809 года в Борго собрался сейм. Зачем вдруг понадобилось собирать diète?
Ещё за двадцать лет до сейма, в 1788 году в деревне Аньяла возник заговор шведских офицеров против войны, которую Густав III объявил России. Участники заговора требовали отделения Финляндии от Швеции в самостоятельное государство либо под протекторатом России, либо при совместной русско-шведской гарантии. Идейным вдохновителем заговора был Спренгтпортен. Была отправлена делегация в Петербург. Екатерина II считала аньялцев изменниками, нарушивших присягу: «Какие изменники! Но что делать! Надобно пользоваться обстоятельствами». Екатерина уклончиво ответила, что она поддерживает стремление финляндцев к самостоятельности, они могут рассчитывать на её помощь «во всем, что будет согласовываться с пользою России». Но потом она подписала с кузеном Густавом мир. А Густав некоторых изменников сначала поймал, потом одного казнил, других сослал на каторгу.
В 1808 году снова началась русско-шведская война. Война закончилась, но мир ещё не был подписан. Неугомонный Спренгтпортен стал настаивать на необходимости созыва сейма «для раскрытия мыслей и нужд народа, способов к улучшению и установлению гармонии в умах финляндцев». Эта идея была поддержана Сперанским.
В Финляндии придают огромное значение Боргоскому сейму. Ещё бы – начало финляндской государственности.
Вид Борго в начале XIX века:
Князь П.В. Гагарин писал: «Пронзительная с ярким солнцем стояла стужа и время приближалось к полудню когда Император Александр I 15-го марта при звоне колоколов и пушечной пальбе торжественно въехал в г. Борго. У заставы он сел на коня. На триумфальной арке красовалась надпись: «Александру I. Его оружие овладело краем, а кротость покорила сердца». Генерал-губернатор Спренгтпортен, «общество» и толпа народа встретили монарха у городских ворот, над которыми можно было прочесть: «Александру I – защитнику просвещения, законов Финляндии».
Русские войска тянулись шпалерами по всему пути следования в город. У крыльца дома, предназначенного для Александра, стояли «депутаты Финляндской диэты» с Де-Геером во главе. Число их было не велико. Из более чем двухсот пятидесяти дворянских родов записались всего около пятнадцати. Остальные, предусмотрительные, осторожные или просто порядочные, не приехали. А из тех пятнадцати что были, около десяти – те самые «изменники» аньялские заговорщики. Представителей духовенства было всего 8 человек. Купцы прислали 19 депутатов, а крестьяне – 30.
«Дворец» для Александра состоял из дома бургомистра и соседнего дома, которые соединили проходным залом без печей. За царским обедом 15 марта объединено было, по словам князя Гагарина, - «в одном столе все звания мира сего, от могущественного монарха до мирного пастыря».
Дом бургомистра – двухэтажный каменный красный дом в центре фотографии:
Открытие сейма состоялось 16 марта. «Небо было тихо и ясно; весеннее солнце улыбалось природе. В 10 часов Государь со свитой отправился в собор. Он шел под балдахином, предшествуемый двумя герольдами, дворянами сейма и чиновниками». Едва тронулась процессия, как зазвонили колокола, загремели орудия, заиграла музыка. <…> Церковь, поставленная на возвышенном месте, была готической архитектуры.
Средневековый собор Девы Марии с художественной точки зрения не представляет ничего особенного. Зато имеет несомненный исторический интерес. Собор несколько раз горел во время войн XVI века (в 1508 датчане, в 1571 и 1590 - русские), потом в 1708 году снова русские, в 1941 году взорвалась бомба и, наконец, в 2006 году свои местные жители подожгли.
В церкви «одесную алтаря Господня поставлен был трон Помазанника Его. На красном бархатном уборе за троном был вышит золотом и серебром государственный герб Империи. Когда в храме все заняли свои места, началась «многословная» шведская проповедь пастора Алопеуса. Проповедник объяснял значение верности и послушания, истинного согласия и спокойствия, любви к родине и законной свободы на общую и частную пользу нашу и потомков на вечные времена». За проповедью последовало пение псалма «Тебе Бога хвалим», сопровождавшееся на улицах пушечной пальбой. Этим закончилось богослужение. Князь Гагарин отмечает: «присутствующие мне казались мало тронутыми особенным чувством радости или печали».
Эмануэль Тельнинг сделал карандашные зарисовки участников церемонии. Картина была готова в 1812 году. Сейчас картина находится в Порвоо в здании бывшей гимназии.
Р. В. Экман по заданию сената в 1850 году сделал вольную копию картины. Картину повесили в зале заседаний экономического отдела сената, где она по-прежнему и находится.
Трон с балдахином доставили в Борго из Москвы.
Настоятель собора М.Й. Алопеус
А вот и наша героиня, Ульрика, ест глазами Александра Павловича:
В 1909 году, когда праздновали столетие сейма, на том самом месте, где стоял Александр Павлович, ему поставили памятник. Позже, во времена независимости памятник отодвинули к стеночке.
Из собора вся процессия, под пушечную пальбу перешла в дом гимназии, где приготовлен был «зал заседаний». Император произнес на французском языке «благосклоннейшую» речь. Спренгтпортен сейчас же прочел эту речь на шведском языке.
Здание гимназии:
После этого с ответными речами выступили представители четырех сословий.
Представитель крестьянского сословия Петтер Клоккарс
Представитель духовного сословия епископ Тенгстрем:
Сперанский не мог дерзнуть предложить монарху присягнуть шведской конституции 1772 года и Акту Соединения и Безопасности 1789 года. Накануне открытия Александр, услышав, что от него хотят, чтобы он подписал эти документы, угрожал закрытием сейма и роспуском земских чинов.
Сперанский делал всё возможное, чтобы Александру не пришлось ничего подписывать. Чтобы добиться от сейма того что нужно, он установил дружеские отношения с бароном Де-Геером и бароном Карлом Маннергеймом (дедушка Мясника), ограничивая при этом мутного Спренгтпортена. Маннергейм оставил о работе сейма подробные воспоминания. Император намерен был дать грамоту в день присяги, которая лишь «в общих выражениях, без каких-либо подробностей, содержала в себе санкцию коренных законов и учреждения страны, а также утверждение привилегий, свободы и прав всех сословий. Обрадованный этим, я спокойно вернулся домой». От сейма требовали не «декретов, а лишь его мнение».
В здании гимназии заседали представители дворянского и духовного сословий, а в ратуше - представители купеческого и крестьянского сословий.
Боргоский сейм разделили тогдашних юристов на два лагеря. Интересно, что и до сих пор делит, хотя казалось бы уже двести лет прошло, могли бы договориться за это время. Шведская точка зрения: невозможно основать правомерный политический порядок «на явной измене, совершенной с полным презрением к требованиям международного права». Спренгтпортен – изменник. Сейм в Борго никакого значения не имеет.
Финская точка зрения: Финляндия решила сама себя эмансипировать от соединения с Швецией, все права Финляндии основываются исключительно на событиях в Борго. Тем более, что как раз в то время в Швеции случилась революция и король был свергнут, освободив таким образом подданных от присяги.
В процессе работы сейма сословия не ограничились четырьмя официальными вопросами (войска, налоги, финансы, правительственный совет), а выступили с многочисленными жалобами, ходатайствами и петициями. Прежде всего сословия желали обеспечить свои привилегии. Например, дворяне подали 38 пунктов. Просили продолжать выдачу пенсий, а тем, кто во время войны уехал в Швецию, разрешить вернуться и занять прежние должности. Крестьянское сословие просило «о праве пользоваться шведским языком и впредь, как это было прежде, во всех официальных бумагах, прошениях и судебных делах». К этой просьбе присоединилось духовенство. От духовенства было подано 20 пунктов специальных просьб.
Интриги, скандалы были как внутри каждого сословия, так и между сословиями. Коротко говоря, все стремились захватить себе как можно более власти и привилегий, одновременно ограничивая других. Члены сейма мало заботились о благе края, соблюдая свои собственные интересы.
Вот едкие воспоминания Элеоноры Фальк об этом «политическом параде»:
По окончанию сейма каждый депутат унес с собою убеждение, что исполнена была большая историческая задача. Интересно, что единственная газета того времени ни словом не обмолвилась об открытии сейма. Сообщалось о чем угодно: об индейцах в Америке, о методистах в Англии, об «острове Сирен». Забавно читать в рапорте магистрата города Борго, от 22-29 марта, лансгевдингу: «Сим магистрат имеет честь сообщить, что ничего особенного здесь за последнюю неделю не произошло».
Созыв сейма настроения в крае не приподнял, особых надежд на него, видимо, не возлагали. Некоторые депутаты отправились на него как на барщину, многим удалось уклониться.
Барон Маннергейм: «Сейм не оправдал возлагавшихся на него надежд… Существенною стороною сейма было торжественное обещание Государя сохранить законы страны, права и привилегии, а также учреждение собственного управления, совершенно обособленного от русского, благодаря учреждению собственного совета;…. Но вместе с тем … не было получено никакого ответа на заключения земских чинов по предложениям Государя ». Больше всего осуждался сейм за согласие на разоружение страны, которую впредь должны были защищать русские войска.
Итак, мы осмотрели собор, потом обошли вокруг здания бывшей гимназии, в которой проходило открытие сейма и собирались представители дворянского и духовного сословий. Попасть в здание гимназии теоретически можно, но сложно, так как сейчас тут духовный капитул. Мы отправились к старой ратуше. В этом здании собирались представители купеческого и крестьянского сословий. Сейчас в здании смешной исторический музей. Смешной потому что там всё очень серьезно. Во-первых, нельзя фотографировать. Во-вторых, смотреть особо не на что.
Меня не сильно интересовала музейная экспозиция, мне хотелось просто посмотреть помещения, в которых заседали сословия.
Лестница, стены раскрашены под мрамор:
В залах фотографировать нельзя, поэтому фото из интернета. Дощатый пол раскрашен под мрамор. Потребовали, чтобы мы надели бахилы:
На самом деле в музее есть одна стоящая картина работы художника Йохана Кнутсона (1816-1899) «Ярмарка лошадей в Борго» (1845). Жаль что этой картины мне не удалось найти в интернете. На самом деле это карикатура, причем довольно ядовитая. Можно вспомнить Тургенева, сказавшего по поводу другой лошадиной ярмарки: «И все это возилось, кричало, копошилось, ссорилось и мирилось, бранилось и смеялось в грязи по колени». Прочитала, что у Кнутсона была серия жанровых карикатур подобного рода, иллюстрирующих простоту нравов, которые (картины, не нравы) полицией были запрещены к показу. Кнутсон преподавал рисование в Борго. Одним из его учеников был Альберт Эдельфельд, картины которого также представлены в музее.
Картина «Ярмарка лошадей в Порвоо» дала нам ясное понимание того, какой простой, унылой, однообразной и бедной событиями была жизнь в Борго во время проведения сейма.
В витрине другого зала мы увидели тот самый веер, о котором столько говорили большевики был написан роман «Танцы над могилами», поставлены пьесы, снят фильм. Казалось бы, какой-то потрепанный вееришка, а вот поди ж ты, прославился, попал в историю. На балу этот веер совершенно случайно очень удачно выпал из рук семнадцатилетней Ульрики Мёллерсверд прямо под ноги тридцатидвухлетнего Александра Павловича. Александр Павлович не растерялся, тут же поднял веер и сунул себе за пазуху. После чего, заметив Ульрику, пригласил её на танец. И всё заверте…
Вот официальный отчет о бале:
Современники отмечали, что «Александр Павлович был мнительным и недоверчивым, в высшей степени самолюбивый и злопамятный, а также, по словам умнейшего графа Панина, «легкомыслен, любит танцы и более заботится о том, чтобы нравится женщинам, чем вникать в государственные дела» .
На следующий день, 17 (29) марта в 4 часа после обеда Александр Павлович уехал в открытых санях из Борго в Гельсингфорс, куда приехал в 8 часов вечера. Через несколько дней государь возвращался в Борго.
Из официальной хроники:
Итак, во вторник 4 апреля, «в незатейливой обстановке» поцеловав Ульрику в щёку, Александр Павлович вернулся в Борго в 3 часа дня.
Ульрика Мёллерсверд в 1809 году:
В 2009 году к празднованию двухсотлетия сейма был разработан мультимедийный проект, посвященный Ульрике и её замечательному вееру под названием «История Ульрики» (Ullan tarina).
Вот скрин с изображением веера:
У нас бы на эту интрижку «тонкого знатока и ценителя женской красоты» никто бы и внимания не обратил. Но то у нас. А в крохотном провинциальном городишке, где самым ярким событием была лошадиная ярмарка, из этого получилась отличная история, о которой сплетничают до сих пор. В 1950 году был снят фильм о романе Ульрики и Александра.
Александр торжественно въезжает в Борго 15 марта 1809:
Интересно тут вот что. В лютую стужу Александр Павлович только в мундире. Так оно и есть. Он никогда не носил шинель. В любую погоду он был всегда только в мундире и в треуголке. И, между прочим, не болел. Богатырское здоровье - результат бабушкиного воспитания. С Николаем Павловичем так не обращались. Поэтому, когда он, будучи уже императором, однажды зимой принял парад без шинели, то потом очень быстро отправился в Петропавловскую крепость, а на престол взошел Александр II Николаевич.
Бал в Борго 16 марта 1809:
В поместье Мёллерхоф Möllerhof (сейчас Мянтсяля Mäntsälä) 3 апреля 1809:
Ульрика Мёллерсверд родилась 8 апреля 1791 года. Она была седьмым ребенком майора Карла Адольфа Мёллерсверда (1744-1828) и Марии Шарлотты L'Estrade (1756-1823). Однако, считается, что на самом деле она была приемной дочерью, а её родителями были Густав Мориц Армфельт и сестра Густава III, София Альбертина . В марте 1809 года Карл Мёллерсверд вместе с женой и двумя дочерьми, Ульрикой и её старшей сестрой, Марией-Луизой, приехал в Борго на открытие сейма. Марии-Луизе был 21 год, а Ульрике Карловне ещё не исполнилось 18.
Довольный Александр при первой же возможности выразил свою признательность за гостеприимный прием, оказанный семейством Мёллерсверд 3-4 апреля. В знак своей благосклонности он послал памятные подарки. Об этом сообщил Сперанский в письме от 14 апреля 1809 года, в котором он просил Спренгтпортена отправить курьера, чтобы принести императорские подарки и письмо в Möllerhof. Господин Мёллерсверд получил перстень, госпожа Мёллерсверд брошь (fermoir), Мария-Луиза – гребень слоновой кости, Ульрика драгоценную брошь и кольцо.
Спренгтпортен вскоре сообщил Сперанскому о выполнении просьбы и добавил: «Эти добрые люди, уже чувствуют несказанное счастье после благодатной возможности ненадолго предоставить приют монарху, и чувствовать вдвойне то же самое, когда они получили эти знаки благосклонности, которые сделали это высоко почитаемое событие незабываемым в их маленькой семье». Госпожа Мёллерсверд ответила благодарственным письмом.
Сейм работал почти четыре месяца. Александр пожелал лично присутствовать на закрытии сейма. На закрытие было обращено менее внимания, чем на его открытие. Стояла середина лета, и все стремились скорее вернуться в свои поместья. Пишут, что Александр Павлович вроде бы снова оказал честь семейству Мёллерсверд и гостил у них около трёх дней. Также есть мнение, что у Александра и Ульрики родился сын, который скоро скончался . С другой стороны, городской сайт Порвоо утверждает, что сын не умер . Но тогда не совсем понятно, а куда же он потом делся? А был ли мальчик? Как обычно, никто ничего толком не знает, только сплетни да слухи.
17 апреля 1811 года Карл Мёллерсверд получил письмо, в котором говорилось, что «его дочь» пожалована званием фрейлины Елизаветы Алексеевны. Мёллерсверду было понятно, что эта милость предназначена для младшей Ульрики. Но, как правило, подобные звания давались по старшинству. Поэтому он написал Сперанскому, что у него две дочери, но может быть, предпочтение было отдано младшей, а не старшей. В письме он спрашивал позволения уведомить о назначении младшую дочь. Согласие императора было незамедлительно получено.
Семья Мёллерсверд в свою очередь выразила свою благодарность Александру I, построив в непосредственной близости от аллеи, по которой гулял император, в усадебном парке простой деревянный памятник, украшенный сверху короной императора, выполненной из блестящего металла, и украшенный надписью: «Личная благодарность хорошо известному благотворителю». Памятник стоял в усадьбе до 1870-х пока не сгнил. Корона и по сей день хранится в этой старинной усадьбе в «комнате императора».
24 декабря 1813 года 22-летняя Ульрика Мёллерсверд пошла под венец с 57-летним генерал-майором Одертом Рейнгольтом фон Эссеном. У него это был уже третий брак. В тот же вечер сразу же после венчания трое в масках похитили Ульрику. Одним из похитителей был её «родной брат» Карл Магнус Мёллерсверд (1775-1846). На утро Ульрика писала Александру Павловичу, что фон Эссен ужасный человек и она не может с ним жить.
Одерт Рейнгольт подал на развод и легко его получил. К следующему Рождеству он сочетался браком уже в четвертый раз. В 1816 году у него родился сын. Скончался фон Эссен на 82 году жизни 11 января 1837 года в Борго.
Так как Ульрика была фрейлиной, то к свадьбе она получила от императора хорошее приданое, пишут, что двенадцать тысяч серебром. После развода оно было ей возвращено. Таким образом ей удалось разбогатеть благодаря всего нескольким часам замужней жизни. Практичная девушка.
Карл Еремеевич Жерве, участник войны 1808-1809 гг., писал: «Вообще же шведы, за исключением аристократии, жили довольно тихо. Это был народ очень серьезный, опирающийся всегда и везде на свои законы, крайне трудолюбивый, но упрямый и мстительный, нравственности в городах довольно легкой. Девушки и женщины в новой Финляндии вообще очень красивы, услужливы, но любят деньгу <…> Ново-финляндцы крайне удивились, найдя между русскими образованных людей и, надо сказать, гораздо лучше образованных, чем они сами».
«Брат» Ульрики, Карл Магнус, был старше её на 16 лет. Он принимал участие в войнах 1788-1790 и 1808-1809, в 1800 году был в Санкт-Петербурге. В 1810 году получил увольнение с шведской службы, перешел на русскую службу, получил увольнение в 1827 году в чине полковника. Оставил ехидные, реалистичные и безжалостные воспоминания о войне 1808-1809.
По смерти Карла Адольфа Мёллерсверда в 1828 году, Ульрика и Карл Магнус поселились в Möllerhof (Мянтсяля). Карл Магнус никогда не был женат, Ульрика больше замуж не выходила. В 1833 году они продали поместье в Мянтсяля и переехали в Борго.
Они поселились на Mellangatan 9 рядом с ратушей (на фотографии голубой дом слева):
В музее есть портрет Ульрики, запечатлевший её в 1830-е, то есть ей около сорока лет. На ней те самые украшения, которые были ей подарены Александром Павловичем:
В 1839 году Ульрика и Карл посетили Аландские острова, в 1843 году побывали в Стокгольме.
В 1830 году Борго посетил Николай I, который решил изменить его облик, и вместо средневекового города шведской постройки выстроить город в российском стиле с правильной планировкой и просторными улицами. Он считал, что узкие тесные улочки и деревянные дома старого Борго слишком пожароопасные. В городе началось большое строительство.
В 1846 году умер Карл Магнус. В 1847 году было построено здание «Сосьете» (Societetshuset) , теперь в Финляндии этот тип общественных зданий называется «сеурахуоне». В таком здании находится гостиница, ресторан, клуб для проведения праздников. Первые акции этого здания были куплены предусмотрительной Ульрикой Мёллерсверд за пять рублей серебром. В 1861 году, когда ей уже стало трудно себя обслуживать, она переехала жить в Societetshuset. Здание не сохранилось до наших дней:
Ульрика Мёллерсверд в 1860-е годы:
Ульрика умерла на 88-м году 26 июля 1878 в Борго. В жизни у неё было два пристрастия – она много нюхала табак, курила и много играла в карты. Она никогда не вела дневник, все свои тайны унесла с собой. Похоронена на старом кладбище на холме Нясинмяки.
В музее есть симпатичный экспонат. Это макет «Сосьете», вокруг которого располагаются фигурки боргоских знаменитостей:
Нажимаешь на кнопочку - Александр с Ульрикой начинают танцевать «какую-то русскую кадриль с французскими фигурами». Очень мило:
Картинка ниже - это ссылка на этот самый забавный мультимедийный проект, о котором упоминала выше. Нашла шведскоязычный вариант, там хоть что-то по слогам можно разобрать. Вся история отношений Ульрики и Александра Павловича представлена в картинках. Смело нажимайте -интерфейс интуитивно понятный:
Мы закончили осматривать забавные музейные экспонаты, нас развесило то, какое огромное значение здесь придаютвсей этой истории о выеденном яйце сейму и политической роли Ульрики Мёллерсверд в жизни Александра Павловича.
Нам пора было двигаться в сторону автостанции. Сначала мы шли по так называемому старому Борго:
По улицам бродили толпы туристов, автобусы подъезжали и отъезжали один за другим. Послушав гида, туристы врассыпную кидались по магазинам. Скоро Рождество, надо успеть купить подарки и сувениры! От этого броуновского движения на узких, тесных нечищеных улочках у меня голова пошла кругом.
В 1980 году в старом Борго снимали чудесную смешную комедию«Танцы над могилами» «За спичками» по рассказу Майю Лассила (1868-1918). Тот кто никогда не был в Борго и никогда там не будет, посмотрев фильм, получит ясное представление о старом городе и горожанах.
http://youtu.be/D3Ldvn8oEMw
По распоряжению Николая I Старый Борго остался нетронут, а к югу от него вырос новый город. Он был построен по проекту архитектора К. Л. Энгеля, автора проекта Сенатской площади в Хельсинки.
Здесь в доме на углу Александровской и Речной 17 августа 1917 у Кирилла Владимировича Романова, бежавшего в Борго после Февральской революции, родился сын Владимир Кириллович:
Кирилл Владимирович в 1922 году объявил себя местоблюстителем престола, а в 1924 принял титул Императора Всероссийского ("Кирилл I").
На противоположном берегу унылые однообразные современные таунхаусы стилизованные под знаменитые сараи:
Мы подошли к арт-фабрике Taidetehdas. Старое фабричное здание на бывшей городской окраине прекрасно реконструировано для проведения различных мероприятий – выставок, концертов и, конечно, шопинга.
Внутри здания проходила рождественская ярмарка:
Но время поджимало, поэтому мы только заглянули в турбюро чтобы взять карты и туристические буклеты. Затем поспешили в обратную сторону на автовокзал.
Памятник поэту Рунебергу иполнен его сыном, скульптором Рунебергом. Мне этот памятник напомнил наш памятник Пушкину на Пушкинской улице. На огромном пьедестале маленький человечек:
В Порвоо мы были более трех часов и прошли почти четыре километра. Конечно этого недостаточно, чтобы посмотреть этот симпатичный городишко. Надо бы сюда ещё вернуться как-нибудь в будний день, когда не будет снега и туристов.
Наш маршрут:
Автобусы из Порвоо в Хельсинки ходят каждые полчаса. Ехать почти час. Мы успели вскочить в автобус за две минуты до отправления в 14:00. Пока ехали в теплом автобусе, подумала о том, какой же всё-таки молодец был Александр Павлович – из Борго в Гельсингфорс в лютую стужу ехал без шубы четыре часа в открытых санях. Надо будет написать о том как его бабушка воспитывала.
petite_nyctale решили, что поедем в субботу 13 декабря в Хельсинки на праздник святой Люсии. Сначала планировали ехать на ночном автобусе. Буквально за пару дней до поездки выяснилось, что рейс отменили. Прогноз на 13 декабря обещал погоду «хозяин собаку не выгонит». В Европе бушевал ураган столетия «Александра», который должен был на нас обрушиться снегами и ветрами аккурат 13 декабря. Я подумала, что не судьба, и попыталась вместо Люсии записаться на экскурсию в музей-квартиру Куинджи, что на Васильевском острове. Как назло эту экскурсию тоже почему-то отменили. Я пребывала в мрачном расположении духа, зато Нюкталь была бодра, весела и категорически настаивала на. В результате забронировали два места в маршрутке.Утром за мной машина пришла в 5:30, через час заехали за Леной. Кроме нас в машине никого не было. Может быть все испугались погоды, или курса евро, или того и другого вместе. Вскоре нас накрыла «Александра». Ураганный ветер и снег стеной, видимость нулевая, куда едем - сами не знаем. Так ехали вслепую в снежной мгле почти два часа. В районе Кондратьева снег прекратился, ветер стал тише. В начале десятого были в Торфяновке, на границе пусто, хотя обычно по субботам в это время пробки.
Праздник Люсии должен был начаться в шесть вечера. Время у нас было достаточно, поэтому мы решили сначала заехать
Приехали в Борго без четверти двенадцать по московскому времени, то есть в 10:45 по финскому. Вышли из маршрутки и увидели открыточно-иконный вид Борго, который называют романтическим, идиллическим, сказочным. Примерно таким вот пожароопасным хаотичным скопищем деревянных домишек я себе и представляла Ниен, что был на Охтинском мысу, на месте которого теперь Красногвардейская площадь .
Слева на горе увидели средневековый собор, в котором был отслужен молебен в честь открытия сейма (по-французски diète)
29 (15) марта 1809 года. Далее видна колокольня, в центре башенка ратуши, а справа двухэтажный красный дом бургомистра, в котором когда-то останавливался шведский Густав III, а потом наш Александр I Павлович, на переднем плане на берегу реки Борго знаменитые сараи:
Казалось бы, ну вот всё и посмотрели. Можно было бы и дальше ехать. Но нас принесло в идиллически-сказочный город за романтикой, нам хотелось обязательно увидеть знаменитый веер красавицы Ульрики Мёллерсверд, стрелой пронзивший некаменное сердце Александра I Павловича.
Мы спустились с холма Нясимяки и пошли вдоль речки в сторону моста… В честь нашего приезда, к сожалению, Александринский снег ещё не убрали, под ногами чавкала снежная каша, идти по булыжникам было скользко и неудобно, зато было тепло и безветренно. Мы самоотверженно двигались к нашей цели. Нам надо было перейти на другую сторону по старому средневековому мосту. Эта та самая средневековая «королевская» дорога, которая соединяла Ниен, Выборг и Або.
В марте 1809 года в Борго собрался сейм. Зачем вдруг понадобилось собирать diète?
Ещё за двадцать лет до сейма, в 1788 году в деревне Аньяла возник заговор шведских офицеров против войны, которую Густав III объявил России. Участники заговора требовали отделения Финляндии от Швеции в самостоятельное государство либо под протекторатом России, либо при совместной русско-шведской гарантии. Идейным вдохновителем заговора был Спренгтпортен. Была отправлена делегация в Петербург. Екатерина II считала аньялцев изменниками, нарушивших присягу: «Какие изменники! Но что делать! Надобно пользоваться обстоятельствами». Екатерина уклончиво ответила, что она поддерживает стремление финляндцев к самостоятельности, они могут рассчитывать на её помощь «во всем, что будет согласовываться с пользою России». Но потом она подписала с кузеном Густавом мир. А Густав некоторых изменников сначала поймал, потом одного казнил, других сослал на каторгу.
В 1808 году снова началась русско-шведская война. Война закончилась, но мир ещё не был подписан. Неугомонный Спренгтпортен стал настаивать на необходимости созыва сейма «для раскрытия мыслей и нужд народа, способов к улучшению и установлению гармонии в умах финляндцев». Эта идея была поддержана Сперанским.
В Финляндии придают огромное значение Боргоскому сейму. Ещё бы – начало финляндской государственности.
Вид Борго в начале XIX века:
Князь П.В. Гагарин писал: «Пронзительная с ярким солнцем стояла стужа и время приближалось к полудню когда Император Александр I 15-го марта при звоне колоколов и пушечной пальбе торжественно въехал в г. Борго. У заставы он сел на коня. На триумфальной арке красовалась надпись: «Александру I. Его оружие овладело краем, а кротость покорила сердца». Генерал-губернатор Спренгтпортен, «общество» и толпа народа встретили монарха у городских ворот, над которыми можно было прочесть: «Александру I – защитнику просвещения, законов Финляндии».
Русские войска тянулись шпалерами по всему пути следования в город. У крыльца дома, предназначенного для Александра, стояли «депутаты Финляндской диэты» с Де-Геером во главе. Число их было не велико. Из более чем двухсот пятидесяти дворянских родов записались всего около пятнадцати. Остальные, предусмотрительные, осторожные или просто порядочные, не приехали. А из тех пятнадцати что были, около десяти – те самые «изменники» аньялские заговорщики. Представителей духовенства было всего 8 человек. Купцы прислали 19 депутатов, а крестьяне – 30.
«Дворец» для Александра состоял из дома бургомистра и соседнего дома, которые соединили проходным залом без печей. За царским обедом 15 марта объединено было, по словам князя Гагарина, - «в одном столе все звания мира сего, от могущественного монарха до мирного пастыря».
Дом бургомистра – двухэтажный каменный красный дом в центре фотографии:
Открытие сейма состоялось 16 марта. «Небо было тихо и ясно; весеннее солнце улыбалось природе. В 10 часов Государь со свитой отправился в собор. Он шел под балдахином, предшествуемый двумя герольдами, дворянами сейма и чиновниками». Едва тронулась процессия, как зазвонили колокола, загремели орудия, заиграла музыка. <…> Церковь, поставленная на возвышенном месте, была готической архитектуры.
Средневековый собор Девы Марии с художественной точки зрения не представляет ничего особенного. Зато имеет несомненный исторический интерес. Собор несколько раз горел во время войн XVI века (в 1508 датчане, в 1571 и 1590 - русские), потом в 1708 году снова русские, в 1941 году взорвалась бомба и, наконец, в 2006 году свои местные жители подожгли.
В церкви «одесную алтаря Господня поставлен был трон Помазанника Его. На красном бархатном уборе за троном был вышит золотом и серебром государственный герб Империи. Когда в храме все заняли свои места, началась «многословная» шведская проповедь пастора Алопеуса. Проповедник объяснял значение верности и послушания, истинного согласия и спокойствия, любви к родине и законной свободы на общую и частную пользу нашу и потомков на вечные времена». За проповедью последовало пение псалма «Тебе Бога хвалим», сопровождавшееся на улицах пушечной пальбой. Этим закончилось богослужение. Князь Гагарин отмечает: «присутствующие мне казались мало тронутыми особенным чувством радости или печали».
Эмануэль Тельнинг сделал карандашные зарисовки участников церемонии. Картина была готова в 1812 году. Сейчас картина находится в Порвоо в здании бывшей гимназии.
Р. В. Экман по заданию сената в 1850 году сделал вольную копию картины. Картину повесили в зале заседаний экономического отдела сената, где она по-прежнему и находится.
Трон с балдахином доставили в Борго из Москвы.
Настоятель собора М.Й. Алопеус
А вот и наша героиня, Ульрика, ест глазами Александра Павловича:
В 1909 году, когда праздновали столетие сейма, на том самом месте, где стоял Александр Павлович, ему поставили памятник. Позже, во времена независимости памятник отодвинули к стеночке.
Из собора вся процессия, под пушечную пальбу перешла в дом гимназии, где приготовлен был «зал заседаний». Император произнес на французском языке «благосклоннейшую» речь. Спренгтпортен сейчас же прочел эту речь на шведском языке.
Здание гимназии:
После этого с ответными речами выступили представители четырех сословий.
Представитель крестьянского сословия Петтер Клоккарс
Представитель духовного сословия епископ Тенгстрем:
Сперанский не мог дерзнуть предложить монарху присягнуть шведской конституции 1772 года и Акту Соединения и Безопасности 1789 года. Накануне открытия Александр, услышав, что от него хотят, чтобы он подписал эти документы, угрожал закрытием сейма и роспуском земских чинов.
Сперанский делал всё возможное, чтобы Александру не пришлось ничего подписывать. Чтобы добиться от сейма того что нужно, он установил дружеские отношения с бароном Де-Геером и бароном Карлом Маннергеймом (дедушка Мясника), ограничивая при этом мутного Спренгтпортена. Маннергейм оставил о работе сейма подробные воспоминания. Император намерен был дать грамоту в день присяги, которая лишь «в общих выражениях, без каких-либо подробностей, содержала в себе санкцию коренных законов и учреждения страны, а также утверждение привилегий, свободы и прав всех сословий. Обрадованный этим, я спокойно вернулся домой». От сейма требовали не «декретов, а лишь его мнение».
В здании гимназии заседали представители дворянского и духовного сословий, а в ратуше - представители купеческого и крестьянского сословий.
Боргоский сейм разделили тогдашних юристов на два лагеря. Интересно, что и до сих пор делит, хотя казалось бы уже двести лет прошло, могли бы договориться за это время. Шведская точка зрения: невозможно основать правомерный политический порядок «на явной измене, совершенной с полным презрением к требованиям международного права». Спренгтпортен – изменник. Сейм в Борго никакого значения не имеет.
Финская точка зрения: Финляндия решила сама себя эмансипировать от соединения с Швецией, все права Финляндии основываются исключительно на событиях в Борго. Тем более, что как раз в то время в Швеции случилась революция и король был свергнут, освободив таким образом подданных от присяги.
В процессе работы сейма сословия не ограничились четырьмя официальными вопросами (войска, налоги, финансы, правительственный совет), а выступили с многочисленными жалобами, ходатайствами и петициями. Прежде всего сословия желали обеспечить свои привилегии. Например, дворяне подали 38 пунктов. Просили продолжать выдачу пенсий, а тем, кто во время войны уехал в Швецию, разрешить вернуться и занять прежние должности. Крестьянское сословие просило «о праве пользоваться шведским языком и впредь, как это было прежде, во всех официальных бумагах, прошениях и судебных делах». К этой просьбе присоединилось духовенство. От духовенства было подано 20 пунктов специальных просьб.
Интриги, скандалы были как внутри каждого сословия, так и между сословиями. Коротко говоря, все стремились захватить себе как можно более власти и привилегий, одновременно ограничивая других. Члены сейма мало заботились о благе края, соблюдая свои собственные интересы.
Вот едкие воспоминания Элеоноры Фальк об этом «политическом параде»:
По окончанию сейма каждый депутат унес с собою убеждение, что исполнена была большая историческая задача. Интересно, что единственная газета того времени ни словом не обмолвилась об открытии сейма. Сообщалось о чем угодно: об индейцах в Америке, о методистах в Англии, об «острове Сирен». Забавно читать в рапорте магистрата города Борго, от 22-29 марта, лансгевдингу: «Сим магистрат имеет честь сообщить, что ничего особенного здесь за последнюю неделю не произошло».
Созыв сейма настроения в крае не приподнял, особых надежд на него, видимо, не возлагали. Некоторые депутаты отправились на него как на барщину, многим удалось уклониться.
Барон Маннергейм: «Сейм не оправдал возлагавшихся на него надежд… Существенною стороною сейма было торжественное обещание Государя сохранить законы страны, права и привилегии, а также учреждение собственного управления, совершенно обособленного от русского, благодаря учреждению собственного совета;…. Но вместе с тем … не было получено никакого ответа на заключения земских чинов по предложениям Государя ». Больше всего осуждался сейм за согласие на разоружение страны, которую впредь должны были защищать русские войска.
Итак, мы осмотрели собор, потом обошли вокруг здания бывшей гимназии, в которой проходило открытие сейма и собирались представители дворянского и духовного сословий. Попасть в здание гимназии теоретически можно, но сложно, так как сейчас тут духовный капитул. Мы отправились к старой ратуше. В этом здании собирались представители купеческого и крестьянского сословий. Сейчас в здании смешной исторический музей. Смешной потому что там всё очень серьезно. Во-первых, нельзя фотографировать. Во-вторых, смотреть особо не на что.
Меня не сильно интересовала музейная экспозиция, мне хотелось просто посмотреть помещения, в которых заседали сословия.
Лестница, стены раскрашены под мрамор:
В залах фотографировать нельзя, поэтому фото из интернета. Дощатый пол раскрашен под мрамор. Потребовали, чтобы мы надели бахилы:
На самом деле в музее есть одна стоящая картина работы художника Йохана Кнутсона (1816-1899) «Ярмарка лошадей в Борго» (1845). Жаль что этой картины мне не удалось найти в интернете. На самом деле это карикатура, причем довольно ядовитая. Можно вспомнить Тургенева, сказавшего по поводу другой лошадиной ярмарки: «И все это возилось, кричало, копошилось, ссорилось и мирилось, бранилось и смеялось в грязи по колени». Прочитала, что у Кнутсона была серия жанровых карикатур подобного рода, иллюстрирующих простоту нравов, которые (картины, не нравы) полицией были запрещены к показу. Кнутсон преподавал рисование в Борго. Одним из его учеников был Альберт Эдельфельд, картины которого также представлены в музее.
Картина «Ярмарка лошадей в Порвоо» дала нам ясное понимание того, какой простой, унылой, однообразной и бедной событиями была жизнь в Борго во время проведения сейма.
В витрине другого зала мы увидели тот самый веер, о котором
Вот официальный отчет о бале:
Современники отмечали, что «Александр Павлович был мнительным и недоверчивым, в высшей степени самолюбивый и злопамятный, а также, по словам умнейшего графа Панина, «легкомыслен, любит танцы и более заботится о том, чтобы нравится женщинам, чем вникать в государственные дела» .
На следующий день, 17 (29) марта в 4 часа после обеда Александр Павлович уехал в открытых санях из Борго в Гельсингфорс, куда приехал в 8 часов вечера. Через несколько дней государь возвращался в Борго.
Из официальной хроники:
Итак, во вторник 4 апреля, «в незатейливой обстановке» поцеловав Ульрику в щёку, Александр Павлович вернулся в Борго в 3 часа дня.
Ульрика Мёллерсверд в 1809 году:
В 2009 году к празднованию двухсотлетия сейма был разработан мультимедийный проект, посвященный Ульрике и её замечательному вееру под названием «История Ульрики» (Ullan tarina).
Вот скрин с изображением веера:
У нас бы на эту интрижку «тонкого знатока и ценителя женской красоты» никто бы и внимания не обратил. Но то у нас. А в крохотном провинциальном городишке, где самым ярким событием была лошадиная ярмарка, из этого получилась отличная история, о которой сплетничают до сих пор. В 1950 году был снят фильм о романе Ульрики и Александра.
Александр торжественно въезжает в Борго 15 марта 1809:
Интересно тут вот что. В лютую стужу Александр Павлович только в мундире. Так оно и есть. Он никогда не носил шинель. В любую погоду он был всегда только в мундире и в треуголке. И, между прочим, не болел. Богатырское здоровье - результат бабушкиного воспитания. С Николаем Павловичем так не обращались. Поэтому, когда он, будучи уже императором, однажды зимой принял парад без шинели, то потом очень быстро отправился в Петропавловскую крепость, а на престол взошел Александр II Николаевич.
Бал в Борго 16 марта 1809:
В поместье Мёллерхоф Möllerhof (сейчас Мянтсяля Mäntsälä) 3 апреля 1809:
Ульрика Мёллерсверд родилась 8 апреля 1791 года. Она была седьмым ребенком майора Карла Адольфа Мёллерсверда (1744-1828) и Марии Шарлотты L'Estrade (1756-1823). Однако, считается, что на самом деле она была приемной дочерью, а её родителями были Густав Мориц Армфельт и сестра Густава III, София Альбертина . В марте 1809 года Карл Мёллерсверд вместе с женой и двумя дочерьми, Ульрикой и её старшей сестрой, Марией-Луизой, приехал в Борго на открытие сейма. Марии-Луизе был 21 год, а Ульрике Карловне ещё не исполнилось 18.
Довольный Александр при первой же возможности выразил свою признательность за гостеприимный прием, оказанный семейством Мёллерсверд 3-4 апреля. В знак своей благосклонности он послал памятные подарки. Об этом сообщил Сперанский в письме от 14 апреля 1809 года, в котором он просил Спренгтпортена отправить курьера, чтобы принести императорские подарки и письмо в Möllerhof. Господин Мёллерсверд получил перстень, госпожа Мёллерсверд брошь (fermoir), Мария-Луиза – гребень слоновой кости, Ульрика драгоценную брошь и кольцо.
Спренгтпортен вскоре сообщил Сперанскому о выполнении просьбы и добавил: «Эти добрые люди, уже чувствуют несказанное счастье после благодатной возможности ненадолго предоставить приют монарху, и чувствовать вдвойне то же самое, когда они получили эти знаки благосклонности, которые сделали это высоко почитаемое событие незабываемым в их маленькой семье». Госпожа Мёллерсверд ответила благодарственным письмом.
Сейм работал почти четыре месяца. Александр пожелал лично присутствовать на закрытии сейма. На закрытие было обращено менее внимания, чем на его открытие. Стояла середина лета, и все стремились скорее вернуться в свои поместья. Пишут, что Александр Павлович вроде бы снова оказал честь семейству Мёллерсверд и гостил у них около трёх дней. Также есть мнение, что у Александра и Ульрики родился сын, который скоро скончался . С другой стороны, городской сайт Порвоо утверждает, что сын не умер . Но тогда не совсем понятно, а куда же он потом делся? А был ли мальчик? Как обычно, никто ничего толком не знает, только сплетни да слухи.
17 апреля 1811 года Карл Мёллерсверд получил письмо, в котором говорилось, что «его дочь» пожалована званием фрейлины Елизаветы Алексеевны. Мёллерсверду было понятно, что эта милость предназначена для младшей Ульрики. Но, как правило, подобные звания давались по старшинству. Поэтому он написал Сперанскому, что у него две дочери, но может быть, предпочтение было отдано младшей, а не старшей. В письме он спрашивал позволения уведомить о назначении младшую дочь. Согласие императора было незамедлительно получено.
Семья Мёллерсверд в свою очередь выразила свою благодарность Александру I, построив в непосредственной близости от аллеи, по которой гулял император, в усадебном парке простой деревянный памятник, украшенный сверху короной императора, выполненной из блестящего металла, и украшенный надписью: «Личная благодарность хорошо известному благотворителю». Памятник стоял в усадьбе до 1870-х пока не сгнил. Корона и по сей день хранится в этой старинной усадьбе в «комнате императора».
24 декабря 1813 года 22-летняя Ульрика Мёллерсверд пошла под венец с 57-летним генерал-майором Одертом Рейнгольтом фон Эссеном. У него это был уже третий брак. В тот же вечер сразу же после венчания трое в масках похитили Ульрику. Одним из похитителей был её «родной брат» Карл Магнус Мёллерсверд (1775-1846). На утро Ульрика писала Александру Павловичу, что фон Эссен ужасный человек и она не может с ним жить.
Одерт Рейнгольт подал на развод и легко его получил. К следующему Рождеству он сочетался браком уже в четвертый раз. В 1816 году у него родился сын. Скончался фон Эссен на 82 году жизни 11 января 1837 года в Борго.
Так как Ульрика была фрейлиной, то к свадьбе она получила от императора хорошее приданое, пишут, что двенадцать тысяч серебром. После развода оно было ей возвращено. Таким образом ей удалось разбогатеть благодаря всего нескольким часам замужней жизни. Практичная девушка.
Карл Еремеевич Жерве, участник войны 1808-1809 гг., писал: «Вообще же шведы, за исключением аристократии, жили довольно тихо. Это был народ очень серьезный, опирающийся всегда и везде на свои законы, крайне трудолюбивый, но упрямый и мстительный, нравственности в городах довольно легкой. Девушки и женщины в новой Финляндии вообще очень красивы, услужливы, но любят деньгу <…> Ново-финляндцы крайне удивились, найдя между русскими образованных людей и, надо сказать, гораздо лучше образованных, чем они сами».
«Брат» Ульрики, Карл Магнус, был старше её на 16 лет. Он принимал участие в войнах 1788-1790 и 1808-1809, в 1800 году был в Санкт-Петербурге. В 1810 году получил увольнение с шведской службы, перешел на русскую службу, получил увольнение в 1827 году в чине полковника. Оставил ехидные, реалистичные и безжалостные воспоминания о войне 1808-1809.
По смерти Карла Адольфа Мёллерсверда в 1828 году, Ульрика и Карл Магнус поселились в Möllerhof (Мянтсяля). Карл Магнус никогда не был женат, Ульрика больше замуж не выходила. В 1833 году они продали поместье в Мянтсяля и переехали в Борго.
Они поселились на Mellangatan 9 рядом с ратушей (на фотографии голубой дом слева):
В музее есть портрет Ульрики, запечатлевший её в 1830-е, то есть ей около сорока лет. На ней те самые украшения, которые были ей подарены Александром Павловичем:
В 1839 году Ульрика и Карл посетили Аландские острова, в 1843 году побывали в Стокгольме.
В 1830 году Борго посетил Николай I, который решил изменить его облик, и вместо средневекового города шведской постройки выстроить город в российском стиле с правильной планировкой и просторными улицами. Он считал, что узкие тесные улочки и деревянные дома старого Борго слишком пожароопасные. В городе началось большое строительство.
В 1846 году умер Карл Магнус. В 1847 году было построено здание «Сосьете» (Societetshuset) , теперь в Финляндии этот тип общественных зданий называется «сеурахуоне». В таком здании находится гостиница, ресторан, клуб для проведения праздников. Первые акции этого здания были куплены предусмотрительной Ульрикой Мёллерсверд за пять рублей серебром. В 1861 году, когда ей уже стало трудно себя обслуживать, она переехала жить в Societetshuset. Здание не сохранилось до наших дней:
Ульрика Мёллерсверд в 1860-е годы:
Ульрика умерла на 88-м году 26 июля 1878 в Борго. В жизни у неё было два пристрастия – она много нюхала табак, курила и много играла в карты. Она никогда не вела дневник, все свои тайны унесла с собой. Похоронена на старом кладбище на холме Нясинмяки.
В музее есть симпатичный экспонат. Это макет «Сосьете», вокруг которого располагаются фигурки боргоских знаменитостей:
Нажимаешь на кнопочку - Александр с Ульрикой начинают танцевать «какую-то русскую кадриль с французскими фигурами». Очень мило:
Картинка ниже - это ссылка на этот самый забавный мультимедийный проект, о котором упоминала выше. Нашла шведскоязычный вариант, там хоть что-то по слогам можно разобрать. Вся история отношений Ульрики и Александра Павловича представлена в картинках. Смело нажимайте -интерфейс интуитивно понятный:
Мы закончили осматривать забавные музейные экспонаты, нас развесило то, какое огромное значение здесь придают
Нам пора было двигаться в сторону автостанции. Сначала мы шли по так называемому старому Борго:
По улицам бродили толпы туристов, автобусы подъезжали и отъезжали один за другим. Послушав гида, туристы врассыпную кидались по магазинам. Скоро Рождество, надо успеть купить подарки и сувениры! От этого броуновского движения на узких, тесных нечищеных улочках у меня голова пошла кругом.
В 1980 году в старом Борго снимали чудесную смешную комедию
http://youtu.be/D3Ldvn8oEMw
По распоряжению Николая I Старый Борго остался нетронут, а к югу от него вырос новый город. Он был построен по проекту архитектора К. Л. Энгеля, автора проекта Сенатской площади в Хельсинки.
Здесь в доме на углу Александровской и Речной 17 августа 1917 у Кирилла Владимировича Романова, бежавшего в Борго после Февральской революции, родился сын Владимир Кириллович:
Кирилл Владимирович в 1922 году объявил себя местоблюстителем престола, а в 1924 принял титул Императора Всероссийского ("Кирилл I").
На противоположном берегу унылые однообразные современные таунхаусы стилизованные под знаменитые сараи:
Мы подошли к арт-фабрике Taidetehdas. Старое фабричное здание на бывшей городской окраине прекрасно реконструировано для проведения различных мероприятий – выставок, концертов и, конечно, шопинга.
Внутри здания проходила рождественская ярмарка:
Но время поджимало, поэтому мы только заглянули в турбюро чтобы взять карты и туристические буклеты. Затем поспешили в обратную сторону на автовокзал.
Памятник поэту Рунебергу иполнен его сыном, скульптором Рунебергом. Мне этот памятник напомнил наш памятник Пушкину на Пушкинской улице. На огромном пьедестале маленький человечек:
В Порвоо мы были более трех часов и прошли почти четыре километра. Конечно этого недостаточно, чтобы посмотреть этот симпатичный городишко. Надо бы сюда ещё вернуться как-нибудь в будний день, когда не будет снега и туристов.
Наш маршрут:
Автобусы из Порвоо в Хельсинки ходят каждые полчаса. Ехать почти час. Мы успели вскочить в автобус за две минуты до отправления в 14:00. Пока ехали в теплом автобусе, подумала о том, какой же всё-таки молодец был Александр Павлович – из Борго в Гельсингфорс в лютую стужу ехал без шубы четыре часа в открытых санях. Надо будет написать о том как его бабушка воспитывала.