Изначально этот дом стоял в селе Слепнево, фамильном селе Гумилёвых
А в Градницах была церковь, в которой венчались родители Николая Степановича
Она и сейчас есть, правда в несколько удручающем состоянии
В Градницах сгорела школа. Дом Гумилевых разобрали по бревнам, перенесли на новое место и собрали снова.
Здесь была сперва новая школа, в совместительстве с сельской библиотекой
Сейчас здесь "Дом поэтов" - музей Гумилевых и Анны Ахматовой
Тот самый дом, но не на том самом месте
То самое место, похоже что, потеряно - людей там не осталось, дома разрушились, остальное забрал борщевик
Любят экскурсоводы маститые фразы
Наслушаться их - так каждый выходит святоша святошей, и лишь азм, скромный посетитель музея, есмь борода многогрешная.
Мне очень нравится, что в Доме поэтов такой попытки нет
Николай Гумилев и Анна Ахматова - шероховатая пара
И человек каждый сам по себе, бесконечно одинокий и непонятый, и союз странный, на надрыв.
Он пользовался успехом у женщин, добивался ее как еще один трофей
Она сперва сторонилась, а потом поддалась
Жизнь гладкой не была. За каждым шлейф любовников-любовниц, у Николая - внебрачный сын
Помимо их единственного общего сына Льва
Он исследователь Африки. Участник Первой Мировой
Похоже ее одну, таинственную Африку, он любил по настоящему
Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далеко, далеко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Ему грациозная стройность и нега дана
И шкуру его украшает волшебный узор
С которым равняться осмелится только луна
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.
Вдали он подобен цветным парусам корабля
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля
Когда на закате он прячется в мраморный грот.
Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про черную деву, про страсть молодого вождя
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман
Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя.
И как я тебе расскажу про тропический сад?
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав.
- Ты плачешь? Послушай - далеко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
История семьи тяжела, тупа, фатальна. Фатальна до поднимающегося раздражения и гнева
Николай расстрелян по сфабрикованному делу. Никто не знает, где его могила
Сама нищенствует, живет, подрабатывает там и сям.
Сын Лев проходит лагеря.
После полностью реабилитирован - но отсиженных лет уже не вернешь
Почему не уехала? Одного не понимаю - ну почему?!
Возможности были - и в Париж к Модильяни, и хоть куда
Европа, Америка - открыты ей были. И звали туда.
Как Набоков - ну пошто ему зазря погибать в слепых революционных жерновах? Не для того он, быть может, на землю пришел.
Так и она.
А она осталась. Совершенно осознавая безнадежность, но осталась
Писала потом письмо Сталину, хлопотала за сына - "я никогда не хотела покинуть страну".
Унизительно, но завороженно, как кролик перед удавом.
Булгаков написал Мастера и Маргариту, как скрытое обращение к Сталину, Ахматова - вот это письмо
Осталась в блокадном Ленинграде
С сыном отношения были трагичными, как и все остальное в этой проклятой и красивой семье - она была холодной, могла годами его не видеть.
Он тащил много ледяных, холодных обид. Считал, что она могла уйти из под этой революционной стихии, и его вытащить. Но не сделала этого.
Зачем? Отчего? Почему?
Больно это всё. И горько.
Особенно за Льва Гумилева больно, горько и обидно.
Такого человека просто так ломали, через лагеря пускали.
Льва Гумилева я им никогда не прощу.
Кому "им"? Они знают, кому "им".
