Д. Ф. Фикельмон
Перечитываю сейчас "Портреты заговорили" Н. А. Раевского.
Хочу сказать, что в политике, культуре, науке, женщины оставили огромный след, и об этом, может быть, и хочет сказать Н. Раевский. Там, где женщина, там всегда любовь, страсть, интрига, драматургия. И вот одной из таких женщин была и Долли Фикельмон, внучка М. И. Кутузова, жена австрийского посланника в России Шарля-Луи Фикельмона, и друг нашего величайшего поэта А. С. Пушкина.
О красавице и умнице, очаровательной женщине написано очень много. Графиня Фикельмон, европейски образованная, наделенная глубоким умом, свободно владевшая французским, итальянским, немецким, английским языками, обладала исключительной интуицией. В кругу друзей и родных ее называли Сивиллой Флорентийской, предсказательницей будущего.
Как пример её предсказания можно привести слова Д. Фикельмон о жене А. С. Пушкина в своём дневнике:
"1831. 12 ноября. Поэтическая красота госпожи Пушкиной проникает до самого моего сердца. Есть что-то воздушное и трогательное во всем ее облике — эта женщина не будет счастлива, я в том уверена! Она носит на челе печать страдания. Сейчас ей все улыбается, она совершенно счастлива, и жизнь открывается перед ней блестящая и радостная, а между тем голова ее склоняется, и весь ее облик как будто говорит: «Я страдаю». Но и какую же трудную предстоит ей нести судьбу — быть женою поэта, и такого поэта, как Пушкин!"
И вот я нашла заметочку в Интернете о Дарье Фёдоровне Фикельмон и её отношениях с поэтом, которую и привожу ниже.
Соколов П. Ф. Портрет Д. Ф. Фикельмон. 1837 год.
"Знакомство Фикельмон и Пушкина состоялось осенью 1829 года. Он стал частым гостем в доме австрийского посланника, а с Дарьей Фёдоровной поэта связывали дружеские отношения. Существует версия, оспариваемая большей частью исследователей, что у Дарьи Фёдоровны был роман с Пушкиным. Предположение возникло после публикации в 1922 году М. А. Цявловским рассказа друга поэта П. В. Нащокина в записи П. И. Бартенева. По словам Нащокина, Пушкин рассказал ему о своём романтическом свидании, назначенном одной блестящей светской дамой в своём петербургском доме. Имя дамы не было названо, однако её отождествляли с Д. Ф. Фикельмон. Существует мнение, что это приключение нашло отражение в "Пиковой даме": описание ожидания Германна, тайком проникшего во дворец старой графини, в передаче Нащокина совпадает с описанием ожидания Пушкина. А пушкинист Н. О. Лернер обратил внимание, что Германн, покидая дом графини думает не о крушении своих надежд, а о любовнике, посещавшем её спальню шестьдесят лет назад: "Думать <…> мог в данном случае автор, а не Германн, потрясённый „невозвратной потерей тайны, от которой ожидал обогащения“. С таким настроением не вяжутся эти мысли, полные спокойной грусти". Н. А. Раевский находил, что в "Пиковой даме" под видом дворца старой графини изображён дом австрийского посланника. Доказательством правдивости рассказа Нащокина считается то обстоятельство, что С. А. Соболевский, ознакомившийся с записями Бартенева, не сделал никаких замечаний по поводу истории со свиданием. Сторонники версии романа Фикельмон и Пушкина считают, что Дарья Фёдоровна была несчастлива в браке. Однако это остаётся только предположением: всё, что известно о супругах Фикельмон, свидетельствует о полном согласии между ними. По версии Л. П. Гроссмана, Пушкин разыграл друга, сочинив, как это бывало, новеллу в духе Бокаччо и выдав её за действительное событие. Когда современники Дарьи Федоровны, знавшие молодую Долли, встречались с ее ослепительно красивой дочерью, то сразу вспоминали мать в ее годы. Элизалекс передались от матери не только красота, но и душевная теплота. "Мне доставило большое удовольствие ее видеть прежде всего потому, что она была она, и затем еще потому, что для меня она была ее мать", – писал о встрече с Элизалекс 70-летний Вяземский, которого она вдохновила на лирические стихи, воспевавшие "светлый образ прежних дней".
* * *
Елизавета-Александра Мария Тереза Фикельмон, дочь Д. Фикельмон
Милой дочери графини Фикельмон
Цвети, лилея молодая,
И прелесть будь родной земли,
Сияй, невинностью пленяя,
Звездой надежды и любви.
О! будь твоя святая младость
Семьи благословенной радость;
Обворожай у всех сердца,
Блистая чистотой небесной.
Но не забудь того певца,
Чей пылкий дух в тиши безвестной,
Чья песнь и днем, и в тьме ночей
Летает пламенной мольбою:
Чтоб ты была красой-душою
Подобна матери твоей!
Козлов Иван (1779 - 1840)